В конце первого дня она поняла, что, пожалуй, не помешают. Во время обеденного перерыва ей удалось остаться незамеченной, совместных мероприятий у них не было, и поэтому Энджи решила, что все обойдется. Однако она поняла, что ошиблась, когда услышала, как ее окликнули по имени, и, обернувшись, увидела, что к ней бежит Лив.
— Значит, ты вернулась, — сказала Лив, решив сразу начать с главного, а не ходить вокруг да около.
— А ты думала, что я перейду в другую школу? — отозвалась Энджи. — И не надейся.
Лив состроила недовольную гримасу.
— Если ты думаешь, что…
Однако Энджи перебила ее.
— Лив, прежде чем ты скажешь что-нибудь, я хотела бы перед тобой извиниться за то, что клеилась к твоему парню. Это было глупо и довольно мерзко с моей стороны. Я была немного не в себе, — пояснила она, и в ее словах не было ни капли лжи. — Уверяю тебя, что такое больше никогда не повторится.
Лив попятилась, на ее лице застыло странное выражение.
— Почему? — спросила она. — Что тебя в нем не устраивает?
О господи!
— Все устраивает. Просто он не тот парень, который мне нужен, — ответила Энджи. — Я не знаю, о чем я думала, когда затевала все это.
Лив только хмыкнула. Она, по всей видимости, раздумывала над тем, какую выгоду может извлечь из того, что Энджи перед ней извинилась.
— Разве я тебе не говорила то же самое?
— У тебя просто не было такой возможности. На второй день после моего возвращения ты перестала со мной разговаривать, помнишь?
— Это ты перестала со мной разговаривать, — парировала Лив.
Правильно. Что она могла сказать? Правду?
— Мне кажется, что я виновата…
Лив не дала ей договорить:
— Знаешь, я сразу же почувствовала это. В смысле, что между вами все еще есть какая-то «химия», что вас по-прежнему тянет друг к другу, — сказала она.
— Это только физическое влечение, — сказала Энджи. — Было и уже прошло. А что касается чувств, то их вообще не было. Ему всегда нравилась только ты, — заверила она Лив и мысленно добавила: «Не знаю, хорошо это или плохо». — Я не хотела ссориться с тобой.
— Правда? — Лив передернула плечами. — Он тоже мне это говорил, но я не поверила ему. Ты же знаешь этих парней: они всегда говорят то, что хочет услышать девушка.
«Мне ли не знать об этом!» — подумала Энджи и сказала:
— Да, они такие. Но в данном случае он не обманул тебя. Он всегда принадлежал тебе, Ливви.
Пожалуйста, забирай его.
Губы Ливви растянулись в самодовольной улыбке.
— Ладно. Значит, мы все выяснили, — сказала она. — Пока. Думаю, еще увидимся.
Она пошла на парковку, на ходу подпрыгивая от радости. Энджи увидела, что она направилась прямо к машине Грега. Сев в нее, она заключила Грега в объятия, демонстрируя всем, что у них близкие отношения, хотя на территории школы это было запрещено. Что ж, следовало признать, что получилось это достаточно убедительно.
Энджи пыталась понять, что она сама чувствует. Сожалеет о том, что у них с Грегом ничего не вышло? Может быть, ревнует его? Ничего подобного!
— Готова? — спросила доктор Грант.
— Наверное, — ответила Энджи.
Они уже сделали с хижиной все что могли: покрасили стены, отремонтировали крыльцо. Однако внутрь не заходили. По крайней мере, Энджи не могла открыть дверь и заглянуть внутрь. Она даже не могла зайти за угол и посмотреть, существуют ли вообще три остальные стены.
— Смотри на свет. Смотри на свет и расслабься. Снова вернись туда, на место встречи. Как оно выглядит?
— Здесь красиво и светло. Все готово для встречи, — сказала Энджи.
Яркое солнце освещало красные и оранжевые цветы. Желтые перила сверкали в утренней росе. В углу стояла метла, однако сметать уже было нечего, если не считать, конечно, стен между девочками.
— Кто-нибудь уже пришел? — Голос доктора Грант доносился откуда-то издалека.
Энджи снова огляделась. Болтушка стояла, опершись на перила крыльца. На ней был костюм для верховой езды. Точнее, его миниатюрная копия.
Энджи пришлось громко кричать, чтобы ее слышала доктор.
— Только Болтушка. Мне кажется, что сегодня тот самый день. Судя по всему, она готова пойти дальше.
— А ты?
Энджи задумалась. Это как раз то, что они строили, — единство. Будет ли она по-прежнему чувствовать себя самой собой? Ангела и Маленькую женушку довольно быстро стерли, и они не успели поделиться с Энджи тем, что знали и умели. Сейчас все будет совершенно по-другому.
Энджи протянула руки к Болтушке, и девочка, застенчиво улыбнувшись, шагнула к ней. Энджи обняла ее.
— Нас никто больше не обидит, — пообещала она. — И тебе больше незачем оберегать меня — мы будем защищать друг друга и заботиться друг о друге. Договорились?
Малышка подняла лицо к солнцу. Подул ветер, растрепав ее золотистые волосы, и одна прядь прилипла к ее губам. Энджи осторожно убрала эту прядь и почувствовала, как кто-то коснулся ее губ. Это были ее собственные волосы, и она сама была этой маленькой девочкой, и девочка была ею. Каждая из них была самой собой, и в то же время они были единым целым. Они стояли, освещенные лучами утреннего солнца, слушая, как на лугу поют птицы, трогая капли росы на перилах крыльца десятью, а не двадцатью пальцами.
Несмотря на то что на Энджи были голубые джинсы и розовый свитер, в руке она держала хлыст, а на ногах у нее были сапоги для верховой езды.
— Да, сегодня мы обязательно покатаемся, — сказала она, однако ее не слышал никто, кроме нее самой. Потому что там никого, кроме нее самой, не было.